Архим. Иустин (Попович)
Бог
Этимология слова "Бог."
В разных языках
слово "Бог" родственно различным словам и понятиям, каждое из которых
может сказать нечто о Его свойствах. В древнюю эпоху люди пытались подобрать те
слова, при помощи которых они могли бы выразить свое представление о Боге, свой
опыт соприкосновения с Божеством.
В русском языке и
в других языках славянского происхождения, относящихся к индоевропейской
группе, слово "Бог," как считают лингвисты, родственно санскритскому bhaga,
что значит "одаряющий, наделяющий," в свою очередь происходящему от bhagas
- "достояние," "счастье." "Богатство" тоже
родственно слову "Бог." В этом выражено представление о Боге как
полноте бытия, как всесовершенстве и блаженстве, которые, однако, не замкнуто внутри
Божества, но изливаются на мир, людей, на все живое. Бог одаряет, наделяет
нас Своей полнотой, Своим дарованиями, когда мы приобщаемся к Нему.
Греческое слово theos,
по мнению Платона, происходит от глагола theein, означающего
"бежать." "Первые из людей, населявших Элладу, почитали только
тех богов, которых и теперь еще почитают многие варвары: солнце, луну, землю,
звезды, небо. А поскольку они видели, что все это всегда бежит, совершая
круговорот, то от этой-то природы бега им и дали имя богов," - пишет
Платон. Иными словами, древние видели в природе, ее круговращении, ее
целенаправленном "беге" указания на существование какой-то высшей
разумной силы, которую не могли отождествить с единым Богом, но представляли в
виде множества божественных сил.
Однако святитель
Григорий Богослов наряду с этой этимологией приводит другую: имя theos
от глагола ethein - "зажигать," "гореть,"
"пылать." "Ибо Господь Бог твой есть огонь поядающий, Бог
ревнитель," - говорится в Библии (Втор. 4:24); эти слова повторит и
апостол Павел, указывая на способность Бога истреблять и сжигать всякое зло
(Евр. 12:29). "Бог есть огонь, а диавол холоден," - пишут святые
Варсануфий и Иоанн. "Бог есть огонь, согревающий и воспламеняющий сердца и
утробы, - говорит преподобный Серафим Саровский. - Итак, если мы ощутим в
сердцах своих холод, который от диавола... призовем Господа: Он, придя, согреет
сердце наше совершенной любовью не только к Нему, но и к ближнему. И от лица
теплоты убежит холод ненавистника добра."
Преподобный Иоанн
Дамаскин дает еще третью этимологию слова theos от theaomai -
"созерцать": "Ибо от Него нельзя что-либо утаить, Он всевидец.
Он созерцал все прежде, чем оно получило бытие...."
На языках
германского происхождения слово "Бог" - английское God,
немецкое Gott - происходит от глагола, означающего "падать
ниц," падать в поклонении. "Людьми, которые в раннее время стремились
сказать нечто о Боге, - говорит по этому поводу митрополит Сурожский Антоний, -
не было сделано попытки Его описать, очертить, сказать, каков Он в Себе, а только
указать на то, что случается с человеком, когда вдруг он окажется лицом к лицу
с Богом, когда вдруг его осияет Божественная благодать, Божественный свет. Все,
что человек может тогда сделать, это пасть ниц в священном ужасе, поклоняясь
Тому, Кто непостижим и вместе с тем открылся ему в такой близости и в таком
дивном сиянии." Апостол Павел, которого Бог осиял на пути в Дамаск,
пораженный этим светом, тотчас "упал на землю... в трепете и ужасе"
(Деян. 9:4-6).
Имя, с которым Бог
открылся древним евреям, - Yahweh (Яхве) означает "Сущий,"
имеющий существование, имеющий бытие, оно происходит от глагола hayah -
быть, существовать, или скорее от первого лица этого глагола ehieh -
"Я есмь." Однако этот глагол имеет динамический смысл: он означает не
просто сам по себе факт существования, но некое всегда актуальное бытие, живое
и действенное присутствие. Когда Бог говорит Моисею "Я есмь Сущий"
(Исх. 3:14), это означает: Я живу, Я здесь, Я рядом с тобой. Вместе с тем это
имя подчеркивает превосходство бытия Божьего над бытием всего существующего:
это самостоятельное, первичное, вечное бытие, это полнота бытия, которая есть
сверхбытие: "По своему значению Сущий сверхъестественно превосходит всю
совокупность бытия, являясь единоличной Причиной и Создателем всего сущего:
материи, сущности, существования, бытия; Сущий - начало и мера вечности,
причина времени и мера времени для всего существующего и вообще становление
всего становящегося. Из Сущего исходят вечность, сущность, сущее, время,
становление и становящееся, поскольку в Сущем пребывает все сущее - как
изменяющееся, так и неизменное... Бог - не просто Сущий, но Сущий, Которого
вечно и беспредельно заключает в Себе совокупность всех форм бытия - как
настоящих, так и будущих," - пишет автор трактата "О Божественных
именах."
Древнее предание
говорит о том, что евреи в эпоху после вавилонского плена не произносили имя
Яхве (Сущий) - из благоговейного трепета перед этим именем. Только
первосвященник один раз в год, когда входил для каждения во Святое святых, мог
там внутри произнести это имя. Если же простой человек или даже священник в
храме хотел сказать что-либо о Боге, он заменял имя Сущий другими именами,
например, Благословенный, или говорил слово "небо." Была и такая
традиция: когда требовалось сказать "Бог," человек замолкал и прикладывал
руку к сердцу или показывал рукой на небо, и все понимали, что речь идет о
Боге, но само священное Имя не произносилось. На письме евреи обозначали
Бога священной тетаграммой (YHWH). Древние евреи прекрасно сознавали, что на
человеческом языке нет такого имени, слова или термина, которым можно было бы
поведать о сущности Бога. "Божество не именуемо, - говорит святитель
Григорий Богослов. - Не один разум показывает это, но и... мудрейшие и
древнейшие из евреев. Ибо те, которые почтили Божество особенными начертаниями
и не потерпели, чтобы одними и теми же буквами были записаны и имя Божие, и
имена тварей... могли ли когда-нибудь решиться голосом без внимания произнести
Имя естества неразрушаемого и единственного? Как никто и никогда не вдыхал в
себя всего воздуха, так ни ум совершенно не вмещал, ни голос не обнимал Божьей
сущности." Воздерживаясь от произнесения имени Бога, евреи показывали, что
к Богу можно приобщиться не столько через слова и описания, сколько через
благоговейное и трепетное молчание...
Божественные имена.
В Священном
Писании встречается множество имен Бога, каждое из которых, не будучи в силах
описать Его по существу, указывает на те или иные Его свойства. Знаменитый
трактат V века "О Божественных именах," приписываемый Дионисию Ареопагиту,
является первым христианским систематическим изложением этой темы, хотя до того
она развивалась и другими писателями, в частности святителем Григорием
Богословом.
Некоторые имена,
усвоенные Богу, подчеркивают Его превосходство над видимым миром, Его власть,
господство, царское достоинство. Имя Господь (греч. Kyrios) обозначает
верховное господство Бога не только над избранным народом, но и над всей
Вселенной. Сюда же относятся имена: Господь Саваоф, то есть Господь воинств
(небесных), Господь сил, Господь веков, Владыка, Царь славы, Царь царствующих и
Господь господствующих: "Твое, Господи, величие, и могущество, и слава, и
победа, и великолепие, и все, что на небе и на земле - Твое; Твое, Господи,
царство, и Ты превыше всего как Владычествующий. И богатство, и слава от лица
Твоего, и Ты владычествуешь над всем; и в руке Твоей сила и могущество, и во
власти Твоей укрепить все" (1Пар. 29:11-12). Имя Вседержитель (греч. Pantokrator)
означает, что Бог все держит в Своей руке, поддерживает Вселенную и порядок
в ней: "Моя рука основала землю, и Моя десница распростерла небеса"
(Ис. 48:13); Бог "держит все словом силы Своей" (Евр. 1:3).
Имена: Святой,
Святыня, Святость, Освящение, Благой, Благость показывают, что Бог имеет в Себе
всю полноту добра и святости, причем Он изливает это добро на все Свои
создания, освящая их. "Да святится имя Твое," - обращаемся мы
к Богу в молитве "Отче наш." То есть да будет Твое имя свято не
только на небесах, в духовном мире, но и здесь, на земле: да святится оно в
нас, чтобы мы стали святы, подобно Тебе... Бог также называется Мудростью,
Истиной, Светом, Жизнью: "Мудростью как знание божественных и человеческих
дел... Истиной как единое, а не множественное по естеству (ибо истинное
единственно, а ложь многолика)... Светом как светлость душ, очищенных в уме и
жизни, ибо если незнание и грех - тьма, то знание и жизнь божественная -
свет.., Жизнью, потому что он свет, опора и осуществление всякой разумной
природы" (Григорий Богослов).
Спасением,
Искуплением, Избавлением, Воскресением называет Бога Священное Писание потому,
что только в Нем (во Христе) осуществляется спасение человека от греха и вечной
смерти, воскресение к новой жизни.
Бог назван Правдой
и Любовью. Имя Правды подчеркивает Божественную справедливость: Он Судья, наказывающий
за зло и награждающий за добро. Так во всяком случае воспринимает Бога Ветхий
Завет. Однако Новозаветное Благовестие открывает нам, что Бог, будучи
справедливым и правосудным, превосходит всякое наше представление о
справедливости: "Не называй Бога правосудным, - пишет преподобный Исаак
Сирин. - Хотя Давид называет Его правосудным и справедливым, но Сын открыл нам,
что Он скорее благ и благостен... Почему человек называет Бога правосудным,
когда в главе о блудном сыне (Лк. 15:11-32) читает, что при одном сокрушении,
которое явил сын, отец прибежал и упал на шею его и дал ему власть над всем
богатством своим?.. Где же правосудие Божие? В том, что мы грешники, а Христос
за нас умер?.. Где воздаяние за дела наши?" Ветхозаветное
представление о справедливости Бога Новый Завет восполняет учением о Его любви,
превосходящей всякую справедливость. "Бог есть любовь," - говорит
святой апостол Иоанн Богослов (1Ин. 4:18). Это самое возвышенное определение
Бога, самое истинное из того, что можно сказать о Нем. Как говорит святитель
Григорий Богослов, это имя "угоднее Богу больше всякого другого
имени."
В Библии также
встречаются имена Бога, заимствованные из природы и являющиеся не Его
характеристиками, не попытками определить Его свойства, но как бы символами и
аналогиями, имеющими вспомогательное значение. Бог сравнивается с солнцем,
звездой, огнем, ветром, водой, росой, облаком, камнем, скалой, благоуханием. О
Христе говорится как о Пастыре, Овце, Агнце, Пути, Двери, образе Божием. Все
эти имена просты и конкретны, они заимствованы из повседневной реальности, из
обыденной жизни. Но их значение такое же, как в притчах Христовых, когда под
образами жемчужины, дерева, закваски в тесте, семян на поле мы угадываем нечто
бесконечно более великое и значительное.
Во многих текстах
Священного Писания о Боге говорится как о человекоподобном существе, то есть
как об имеющем лицо, глаза, уши, руки, плечи, крылья, ноги, дыхание; говорится,
что Бог поворачивается или отворачивается, вспоминает или забывает, гневается
или успокаивается, удивляется, скорбит, ненавидит, ходит, слышит. В основе
этого антропоморфизма лежит опыт личной встречи с Богом как живым Существом.
Пытаясь выразить этот опыт, человек прибегал к земным словам и образам. В
библейском языке почти нет отвлеченных понятий, которые играют такую важную
роль в языке спекулятивной философии: когда надо было обозначить какой-то
промежуток времени, не говорили "эпоха" или "период" -
говорили "час," "день," "год" или "век";
когда надо было сказать о материальном и духовном мире, не говорили
"материя" и "духовная реальность," но - "небо" и
"земля." Библейский язык в отличие от философского обладает
предельной конкретностью именно потому, что опыт библейского Бога был опытом
личной встречи, а не отвлеченных умозрительных спекуляций. Древние ощущали Бога
рядом с собой - Он был их царем, предводителем, Он присутствовал на их
богослужениях, праздниках, собраниях. И когда Давид говорит "услышал
Господь моление мое" (Пс. 6:10), это не означает, что раньше Бог не
слышал, а теперь услышал: Бог слышал всегда, просто человек раньше этого не
чувствовал, а теперь почувствовал. И слова "яви лицо Твое рабу Твоему"
(Пс. 30:17) - это просьба не о том, чтобы Бог, Которого раньше не было, вдруг
оказался здесь, потому что Он присутствует всегда и везде, но чтобы человек,
прежде не замечавший Бога, смог Его увидеть, ощутить, познать, встретить.
В Библии Бог
многократно назван Отцом, а люди - Его детьми: "Только Ты - Отец наш, ибо
Авраам не узнает нас, и Израиль не признает нас своими; Ты же, Господи, Отец
наш, от века имя Твое - Искупитель наш" (Ис. 63:16). В последние годы в
протестантском мире все чаще говорится о том, что, поскольку Бог не имеет пола,
Его не следует называть "Отцом." Некоторые представители так
называемого феминистского богословия настаивают на том, что Бог в равной
степени является Матерью, и в Молитве Господней вместо "Отче наш"
произносят "Отец наш и Мать" (Our Father and Mother), а при переводе
Священного Писания в тех местах, где речь идет о Боге, заменяют местоимение
"Он" на "Он-Она" (He-She). Эти нелепые искажения
библейского представления о Боге происходят из непонимания того факта, что
разделение на два пола существует в человеческом и животном мире, но не в
Божественном бытии. Это своеобразный псевдоантропоморфизм, имеющий мало общего
с библейским антропоморфизмом. Для нас бесспорно только, что, являясь
израильскому народу, Бог открывался с именем Отец. Очевидно также и то, что,
когда Бог воплотился, Он стал не женщиной, а мужчиной - Иисусом Христом.
Свойства Бога.
Трудно говорить о
свойствах Того, сама природа Которого находится за пределами слов. Тем не
менее, исходя из действий Бога в тварном мире, человек может делать
предположения и умозаключения относительно свойств Бога. Согласно преподобному
Иоанну Дамаскину, Бог безначален, бесконечен, вечен, постоянен, несотворен,
непреложен, неизменяем, прост, несложен, бестелесен, невидим, неосязаем,
неописуем, беспределен, недоступен для ума, необъятен, непостижим, благ,
праведен, Творец всех вещей, Всемогущ, Вседержитель, Всевидящий, Промыслитель
обо всем, Владыка всего.
Безначальность
Божья означает, что Он не имеет над Собой никакого высшего начала или причины
Своего существования, но Сам является причиной всего. Он не нуждается ни в чем
постороннем, свободен от внешнего принуждения и воздействия: "Кто уразумел
дух Господа и был советником у Него и учил Его? С кем советуется Он, и кто
вразумляет Его и наставляет Его на путь правды, и учит Его знанию, и указывает
Ему путь мудрости?" (Ис. 40:13-14).
Бесконечность и
беспредельность означают, что Бог существует вне категорий пространства,
свободен от всякого ограничения и недостатка. Он не может быть измерен, Его
нельзя ни с кем и ни с чем сравнить или сопоставить. Бог вечен, то есть
существует вне категорий времени, для Него нет прошедшего, настоящего и
будущего: "Я тот же, Я первый и Я последний," - говорит Бог в Ветхом
Завете (Ис. 48:10); "Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит
Господь, Который есть и был и грядет," - читаем у Иоанна Богослова (Апок.
1:8). Не имея ни начала ни конца во времени, Бог является несотворенным - никто
не создал Его: "Прежде Меня не было Бога и после Меня не будет" (Ис.
43:10).
Бог обладает
постоянством, непреложностью и неизменяемостью в том смысле, что "у Него
нет изменения и тени перемены" (Иак. 1:17), Он всегда верен Самому Себе:
"Бог не человек, чтобы Ему лгать, и не сын человеческий, чтоб Ему
изменяться" (Числ. 23:19). В Своем существе, действиях, свойствах Он
всегда пребывает один и тот же.
Бог прост и
несложен, то есть не делится на части и не состоит из частей. Троичность Лиц в
Боге, о чем речь пойдет в следующей главе, не есть разделение единой
Божественной природы на части: естество Бога остается неделимым. Понятие о
совершенстве Божества исключает возможность деления Бога на части, так как
всякое частичное бытие не есть совершенство. Что означает сущность простого
естества? - спрашивает святитель Григорий Богослов. И, пытаясь ответить на этот
вопрос, говорит о том, что разум, если хочет исследовать беспредельного Бога,
не находит ни начала, ни конца, потому что беспредельное простирается дальше
начала и конца и не заключено между ними; и когда разум устремляется вверх или
вниз, пытаясь найти какие-то пределы или границы своим представлениям о Боге,
он не находит их. Отсутствие всяких границ, делений и пределов является
простотой в Боге.
Бестелесным Бог
назван потому, что Он не есть материальная субстанция и не имеет тела, но по
природе является духовным. "Бог есть Дух," - говорит Христос
самарянке (Ин. 4:24). "Господь есть Дух, - повторяет апостол Павел,
- а где Дух Господень, там свобода" (2 Кор. 3:17). Бог свободен от
всякой материальности: Он не есть где-то, не есть нигде, не есть везде. Когда
Библия говорит о везде-присутствии Бога, то это опять же попытка
выразить субъективный опыт человека, который, где бы он ни был, везде
встречает Бога: "Куда пойду от Духа Твоего и от лица Твоего куда убегу?
Взойду ли на небо - Ты там; сойду ли в преисподнюю - и там Ты. Возьму ли крылья
зари и переселюсь на край моря, - и там рука Твоя поведет меня, и удержит меня
десница Твоя" (Пс. 138:7-10). Но субъективно человек может ощущать Бога
везде, а может не ощущать Его нигде - Сам Бог при этом остается вообще вне
категории "где-то," вне категории "места."
Бог невидим,
неосязаем, неописуем, непостижим, необъятен, недоступен. Сколько бы мы ни
пытались исследовать Бога, сколько бы ни рассуждали о Его именах и свойствах,
Он все равно остается неуловимым для ума, потому что превосходит всякую нашу
мысль. "Уразуметь Бога трудно, а изречь невозможно," - пишет Платон.
Святитель Григорий Богослов, полемизируя с эллинским мудрецом, говорит:
"Изречь невозможно, а уразуметь еще более невозможно." Святитель
Василий Великий говорит: "Я знаю, что Бог есть. Но что такое сущность Его
- считаю это выше понимания. Поэтому как спасаюсь? - Через веру. А вера
довольствуется знанием, что Бог есть (а не что Он есть)...
Сознание непостижимости Божьей и есть знание о Его сущности." Бог
невидим - Его "не видел никто никогда" (Ин. 1:18) в том смысле, что
никто из людей не мог постичь Его сущность, охватить Его своим зрением,
восприятием, умом. Человек может приобщиться к Богу, стать причастным Ему, но
он никогда не может понять Бога, потому что "понять" - это значит в
каком-то смысле исчерпать.
Катафатизм и апофатизм.
Рассматривая имена
Бога, мы приходим к выводу, что ни одно из них не может дать нам полного
представления о Нем. Говоря о свойствах Бога, мы также обнаруживаем, что их
совокупность не есть Бог. Бог превосходит любое имя: назовем ли Его бытием - Он
превосходит бытие, Он есть сверхбытие; назовем ли правдой или справедливостью -
в Своей любви Он превосходит всякую справедливость; назовем ли любовью - Он
больше, чем любовь, Он сверхлюбовь. Бог также превосходит любое свойство, какое
мы способны Ему приписать, будь то всеведение, вездеприсутствие или
неизменяемость. В конце концов мы приходим к пониманию того, что о Боге вообще
ничего нельзя сказать утвердительно: все, что бы мы ни сказали о Нем, является
неполным, частичным и ограниченным. Отсюда естественный вывод: мы не можем
говорить о Боге, что Он есть, а можем только говорить, что Он не есть.
Этот способ рассуждения о Боге получил название апофатического (отрицательного)
богословия в отличие от катафатического (положительного).
Апофатизм
заключается в отрицании всего, что не есть Бог. По словам протоиерея
Георгия Флоровского, Бог "выше... всякого ограничения, выше всякого
определения и утверждения, а потому и выше всякого отрицания... Апофатическое
"не" равнозначно "сверх" (или "вне," "кроме")
- означает не ограничение или исключение, но возвышение и превосходство...
Божество выше всех умозрительных имен и определений... Бог не есть ни душа, ни
разум, ни воображение, ни мнение, ни мышление, ни жизнь, Он не есть ни слово,
ни мысль... Бог не есть "предмет" познания, Он выше познания...
Поэтому путь познания есть путь отвлечения и отрицания, путь упрощения и
умолкания... Бога мы познаем только в покое духа, в покое незнания. И это
апофатическое незнание есть скорее сверх-знание - не отсутствие знания, но
совершенное знание, несоизмеримое поэтому со всяким частичным познанием. Это
незнание есть созерцание... Бог познается не издали, не через размышление о
Нем, но через непостижимое с Ним соединение..."
Апофатическое
восхождение ума к Богу Отцы и учители Церкви (в частности, Дионисий Ареопагит,
Григорий Нисский) сравнивают с восхождением Моисея на гору Синай к Богу,
Который окружил Себя мраком (ср. 2 Цар. 22:12). Божественный мрак означает
отсутствие чего-либо материального или чувственного. Вступить в Божественный
мрак означает выйти за пределы умопостигаемого бытия. Израильский народ во
время встречи Моисея с Богом должен был находиться у подножия горы, то есть в
пределах катафатического знания о Боге, и лишь один Моисей мог вступить во
мрак, то есть, отрешившись от всего, встретиться с Богом, Который вне всего,
Который там, где нет ничего. Катафатически мы говорим о Боге, что Он
есть Свет, но, говоря так, мы невольно уподобляем Бога чувственному свету. И
если о преобразившемся на Фаворе Христе говорится, что "просияло лицо
Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет" (Мф. 17:2),
то катафатическое понятие "свет" употреблено здесь символически, так
как речь идет о нетварном сиянии Божества, превосходящем всякое человеческое
представление о свете. Апофатически мы можем назвать Божественный свет, который
превосходит всякое представление о свете, сверхсветом или мраком. Таким
образом, Синайский мрак и Фаворский свет - это одно и то же.
Терминологически
апофатизм может выражаться несколькими способами: 1) через употребление терминов,
начинающихся с приставки "не" - небытие, несущий, невидимый,
непостижимый; 2) через употребление терминов с приставкой "сверх" -
сверхсущий, сверхблагой, даже "сверх-Бог," hypertheos, как у
Дионисия Ареопагита; 3) через употребление понятий, заведомого противоположных
ожидаемому ("Божественный мрак" вместо "Божественный свет,"
"незнание" вместо "знания"); 4) через употребление
оксиморонов - словесных пар, в которых одно слово по значению противоположно
другому ("видеть невидимое," "постигать непостижимое,"
"пресветлый мрак").
В нашем понимании
Бога мы чаще оперируем катафатическими понятиями, так как это легче и доступнее
для ума. Но катафатическое знание имеет пределы, которые оно не в силах
переступить. Путь отрицаний соответствует духовному восхождению в ту
Божественную бездну, где умолкают слова, где замирает разум, где прекращается
всякое человеческое знание и постижение, "где Бог." Не на
путях спекулятивного знания, а в глубине молитвенного молчания душа может
встретить Бога, Который открывается ей как не-постижимый, не-приступный,
не-видимый и вместе с тем живой, близкий и родной - как Бог Личность.
Антология.
Трудно постижимая
тайна... Постоянно она уходит вперед и скрывается от того, кто, казалось, уже
приблизился к достижению ее. И однако же Бог, находящийся далеко от человека,
движется вблизи него. О, чудо неизреченное! "Я Бог приближающийся, -
говорит Господь, - хотя существом Своим от ваших чувств Я ускользаю." И в
самом деле. Ибо под каким именем Несотворенный может приблизиться к сотворенному
Им? И однако же Он окружает нас Своим всемогуществом... постоянно следит за
нами, постоянно благодетельствует нам, руководит нами, присутствует при нас,
всех нас равно обнимая им. Посему и Моисей, убежденный, что своей мудростью
человек не в состоянии познать Бога, воскликнул: "Покажи мне Себя"
(Исх. 23:13). И силился он проникнуть во мрак облаков, где гремел глас Божий,
то есть старался уразуметь глубочайшие и непроницаемые идеи бытия. Но Бога нет
ни в облаке, ни в каком другом месте. Он вне пространства, не подлежит
ограничениям времени, не объемлется свойствами вещей... Небо, хотя и называется
Его троном, все же не обнимает Его; Он лишь покоится там, удовлетворенный
созданием рук Своих.
Климент
Александрийский
"Познать Отца
и Создателя этой Вселенной дело не легкое, а нашедши вы все же не в состоянии
будете о Нем возвестить всем, потому что тайна Его существа - не так, как
другие учения, не может быть выражена словами," - говорит искренний друг
истины Платон. Он слышал, без сомнения, то, что сказано о Моисее, в котором
жила также мудрость, - как он, готовясь взойти на гору, чтобы созерцать лицом к
лицу эту наиболее величественную из тайн, ощутимых разумом, принужден был
воспретить народу следить за этими неисповедимыми откровениями. И когда Писание
говорит: "И вошел Моисей во мрак, где Бог" (Исх. 20:21), то эти слова
для человека, способного понимать, обозначали, что Бог не может быть видим
глазом или изображен словом человеческим.
Климент
Александрийский
Подобает Ей как
всеобщей Причине приписывать все качества сущего и еще более подобающим образом
их отрицать, поскольку Она превыше всего... И не надо при этом считать, что
отрицание противоречит утверждению, так как Она намного первичней и выше...
всякого и отрицания, и утверждения... Божественный Моисей... лишь после
всяческого очищения услышал многогласные трубы и увидел светы многие, чисто
сияющие и разнообразные лучи. После этого он покинул толпу и с избранными
священниками достиг вершины божественных восхождений. Но и там он собеседовал
не с самим Богом, и видел не Его самого, ибо Тот незрим, но место, где Тот
стоял. Это указывает, как мне кажется, на то, что божественнейшие и высочайшие
из предметов созерцания являются всего лишь некоторыми предположительными
выражениями подножий все Превосходящего, с помощью которых обнаруживается
присутствие Того, Кто опирается на умственные вершины Его святейших мест. И
тогда Моисей отрывается от всего зримого и зрящего и в мрак неведения
проникает, воистину таинственный, после чего прекращает разумное восприятие и в
совершенной темноте и незрячести оказывается, весь будучи за пределами всего,
ни себе, ни чему-либо другому не принадлежа.
Дионисий
Ареопагит
Итак, мы
утверждаем, что Причина всего, будучи превыше всего, и несущностна, и
нежизненна, не бессловесна, не лишена ума и не есть тело, не имеет ни образа,
ни вида, ни качества, или количества, или величины; на каком-то месте не
пребывает, невидима, чувственного осязания не имеет, не воспринимает и
воспринимаемой не является; Ей не свойственны беспорядок, смута и беспокойство,
возбуждаемые страстями материи; Она не бессильна как не подверженная
чувственным болезням, не имеет недостатка в свете; ни изменения, ни тления, ни
разделения, ни лишения, ни излияния не претерпевает; и ничего другого из
чувственного Она не представляет Собой, и не имеет. Далее восходя, говорим, что
Она не душа, не ум; ни воображения, ни мнения, ни слова, ни разумения Она не
имеет; Она не есть ни слово, ни мысль; Она невыразима словом и неуразумеваема;
Она не число, не порядок, не величина, не малость, не равенство, не
неравенство, не подобие, не отличие; Она не стоит, не движется, не пребывает в
покое, не имеет силы и не является ни силой, ни светом; Она не живет и не
жизнь; Она не есть ни сущность, ни век, ни время; Ей не свойственно умственное
восприятие; Она не знание, не истина, не царство, не премудрость; Она не единое
и не единство, не божественность или благость; Она не есть дух в известном нам
смысле, не сыновство, не отцовство, ни что-либо другое из доступного нашему или
чьему-нибудь из сущего восприятию; Она не что-то из не-сущего и не что-то из
сущего... Выше всякого утверждения совершенная и единая Причина всего, и выше
всякого отрицания превосходство Ее как совершенно от всего отвлеченной и для
всего запредельной.
Дионисий
Ареопагит
Итак, что Бог
существует - это ясно. А что Он по существу и природе - это совершенно
непостижимо и неизвестно... Нерожденное и Безначальное, и Неизменяемое, и
Нетленное... - означает не то, что' Бог есть, но что' Он не есть. А желающему
сказать о сущности чего-либо должно объяснить - что' оно есть, а не то, что'
оно не есть. Однако, сказать о Боге, что' Он есть по существу, невозможно.
Скорее, более свойственно говорить (о Нем) через отрицание всего. Ибо Он не
есть что-либо из сущего не как Не-сущий, но как Сущий выше всего, что
существует, и выше самого бытия... Итак, Божество беспредельно и непостижимо. И
только одно это - беспредельность и непостижимость в Нем - постижимо. А что
говорим о Боге утвердительно, показывает не природу Его, а то, что около
природы. Назовешь ли ты Его благим, или праведным, или мудрым, или чем бы то ни
было другим, ты скажешь не о природе Бога, но о том, что около природы. Также
некоторое (из того), что о Боге говорится утвердительно, имеет значение
превосходного отрицания; как например, говоря о мраке в отношении к Богу, мы
разумеем не мрак, но то, что не есть свет, а - выше света; и говоря о свете,
разумеем то, что не есть мрак.
Преподобный
Иоанн Дамаскин
Согласно образному
языку Священного Писания, Бог иногда "спит" (Пс. 43:24), или
"пробуждается" (Дан. 9:14), "гневается" (Втор. 11:17),
"ходит," и "престолом" - имеет херувимов (Ис. 37:16)...
Соразмеряясь со своим понятием, мы и Божье назвали именами, взятыми из своей жизни.
Когда Бог, по причинам Ему самому известным, прекращает свое попечение и как бы
нерадит о нас, Он как бы спит, потому что наш сон есть подобная
бездейственность и беспечность. Когда, наоборот, вдруг начинает
благодетельствовать, мы говорим, что Он "пробуждается" ... Он
наказывает, а мы говорим - Он "гневается," потому что у нас наказание
бывает следствием гнева. Он действует то здесь, то там, а по нашему - Он
"ходит" ... Подобным образом всякое другое действие Бога изображается
нам чем-либо взятым из повседневной жизни.
Святитель
Григорий Богослов
